За последние пять лет Россия превратилась в нетто-импортера конечной химической продукции. Почему исчезли такие производства на Урале и можно ли исправить ситуацию, выяснял корреспондент "РГ".

Кокс остался, а химии нет

Когда дала о себе знать эпидемия ОРВИ, популярным составляющим аптечек на столах коллег стал противовирусный препарат отечественного производства стоимостью всего 50 рублей, а не 800, как импортный аналог. Чудо-лекарство производится из хинолина, который когда-то выпускали в нашем же регионе. Но порадоваться импортозамещению в лекарственной сфере не удалось: оказывается, хинолин, который в советское время вагонами отправляли на экспорт, в частности в Японию, в Нижнем Тагиле больше не делают.

- Цех закрыт в 2010-м из-за конкуренции с крупными китайскими производителями, - лаконично сообщили "РГ" на металлургическом комбинате.

Действительно, на рынке масса предложений "качественного хинолина от ведущего производителя в Китае". Туда же отсылают на специализированных форумах.

Коксохимическое производство тагильского меткомбината оставалось единственным российским производителем хинолина, пиридина, пиколина и ряда других органических соединений, используемых в химической промышленности. Для предприятия это побочные продукты при получении кокса для домен - его в год производят порядка 2,5 миллиона тонн. А вот выпускать продукцию четвертого передела, востребованную в производстве лекарств, красителей, пластмасс и много чего еще, на тагильском коксохиме прекратили. И то, что цена кокса - 12-33 рубля, а хинолина - 2,5 тысячи рублей за килограмм, роли не играет - объемы слишком малы для сохранения рентабельности.

- Закрыть цех вынудила экономика: малотоннажное производство невыгодно из-за серьезных стартовых вложений и большого срока окупаемости. Также сказалась проблема сырья (пиридиновых оснований): в советское время их свозили в Тагил со всех коксохимических производств Союза, а сейчас везти неоткуда. Сравните: Россия производит 30 миллионов тонн кокса в год, а Китай - около 450 миллионов, там есть возможность выпуска крупных партий того, что у нас называется "малотоннажной химией" по привлекательной цене, - объясняет заместитель директора Восточного углехимического института Сергей Косогоров.

Масштаб не тот

Хинолин - частный случай серьезной импортозависимости. По сути, вся химическая промышленность России работает на привозных реагентах. Еще один пример - такой важный продукт как йод, в котором остро нуждается не только химия, но и медицина. Его производство прекращено в 2007-м. В год страна потребляет около 260 тонн йода, весь этот объем сейчас импортируется.

Малотоннажная химия никогда не была окупаемой, поэтому построить такие производства без госучастия невозможно
Заметим, что в странах Евросоюза доля высокотехнологичной малотоннажной продукции в химическом производстве составляет 30 процентов, тогда как в России она не превышает пяти. Все последние годы собственники предпочитали закрывать малотоннажные производства, нежели заниматься их техническим перевооружением. В результате объем выпуска в этом сегменте упал в десятки раз. По данным правительства Свердловской области, реагенты для нефтехимии у нас на 60 процентов импортные, сырье для оргсинтеза - на 80. Зачастую российская продукция низкого передела перерабатывается иностранными предприятиями для российского же рынка, при этом большая часть добавленной стоимости остается за рубежом.

На заседании РСПП, посвященном проблемам химической отрасли, академик Павел Стороженко привел примеры, чем чревата такая зависимость. При испытаниях двигателя для ракет "Союз" поставленная подрядчиком смазка оказалась контрафактной, что привело к поломкам рулевых систем. Пришлось срочно наладить производство смазки в одном из отечественных НИИ. В другом "пожарном" случае, когда на уральском заводе встало производство бронетанковой техники из-за отсутствия гидравлической жидкости, в тех же лабораториях выпустили 12 тонн этой продукции. Но на всех одного "огнетушителя" не хватит.

- В России крупные компании запускают только масштабные производства, а малый бизнес не может позволить себе необходимую инфраструктуру, - отмечает экономист Елена Гремина. - Хотя во всем мире малотоннажное направление - это не только малый бизнес. У крупнейших мировых производителей лекарств или пластмасс доля "малотоннажки" в общем объеме достигает 50-70 процентов, а рыночная стоимость продуктов сопоставима.

Тем не менее, по мнению эксперта, это перспективное направление именно для малого бизнеса. В плюсах подобных проектов - отсутствие необходимости в больших производственных помещениях и возможность использовать отечественное оборудование (к слову, современное модульное оборудование позволяет быстро перенастроить реакторы на выпуск другой продукции, то есть максимально расширить ассортимент).

Рублевый катализатор

Однако реализовать такие проекты в одиночку мелким предприятиям не по силам. Сегодня в планы Минпромторга РФ по импортозамещению в химической промышленности включены 70 проектов малотоннажных химпроизводств. Все это частные инициативы, которые могут рассчитывать на господдержку.

Скажем, производство того же йода планирует запустить в Тобольском районе Тюменской области малое инновационное предприятие при университете. Первые партии продукта из геотермальных йодсодержащих вод получены на опытной установке, на создание которой бюджет региона выделил 1,25 миллиона рублей. Об инвесторе, заинтересованном в йоде, пока не сообщалось.

- Малотоннажная химия никогда не была окупаемой, - подчеркивает президент Ассоциации "Росреактив" Андрей Вендило. - Как самостоятельный бизнес выпуск одного, трех или даже десяти наименований нерентабелен, надо, чтобы было как минимум 200-300 наименований. Построить такие заводы без государственного участия невозможно, потому что вы не найдете ни одного инвестора, согласного вложить средства в медленно окупаемое предприятие. Значит, это должно быть ГЧП или какая-то другая форма государственного участия.

Валерий Чарушин, председатель Уральского отделения РАН:
- Международная ситуация подвигает местные предприятия увеличивать производство лекарств. Появилась уникальная возможность развивать производство собственных медицинских препаратов. Нужно только ею воспользоваться. Научно-технический потенциал региона позволяет снизить импорт и укрепить собственную лекарственную безопасность.